Зима 1994 года выдалась для нас нелегкой. Гейдар Алиев, уже утвердивший свою власть в Азербайджане, провел широкие мобилизационные работы, собирая будущих «шахидов» со студенческих аудиторий, отлавливая их в кинотеатрах, общественном транспорте, вытаскивая молодоженов из теплой супружеской постели. Обычным в Азербайджане делом стали облавы в населенных пунктах, в которые вооруженные представители власти врывались с целью «добрать» план по призыву. В ночь на 21 декабря 1993 года началось самое масштабное наступление вооруженных сил Азербайджана за все годы агрессии против Республики Арцах, в котором приняли участие свыше 220 тысяч аскерни.
Несмотря на то, что в ходе подготовки к этому наступлению Азербайджан закупил сотни танков и другой тяжелой военной техники, использовались они лишь в некоторых направлениях. Алиев и его советники решили взять численностью, правильно рассчитав, что зима в низменностях Арцаха мягкая и влажная, и тяжелая техника просто напросто застрянет в глиняной жиже. Тем не менее, техника все же использовалась, и я до сих пор не могу забыть картину свесившегося на стволе трофейного танка убитого азербайджанского аскера. Тяжелая машина застряла в грязи и стала легкой добычей наших бойцов, а пытавшийся убежать аскер был застрелен и повис в красивой позе на стволе танка. Времени (и, наверное, желания) избавляться от сохнущего на выглянувшем солнце аскера не было, и танк вместе с лишним членом экипажа, продолжал служить уже нашим бойцам.
Кстати, о солнце. Несколько дней в зоне боев был сильный туман, и враг, не решаясь на продвижение в сплошной молочной пелене, дислоцировался в невидимой близости. Затем туман рассеялся, это было где-то в конце января 1994 года, и с раннего утра выглянуло солнце. Спустя примерно час враг, подгоняемый составленными из пакистанских и афганских моджахедов заградительными отрядами в смешных длиннополых халатах, двинулся вперед. Начался бой. Спустя некоторое время я поймал по рации восторженный молодой голос: «hОйакап э! hОйакап э!!!» (Превосходно! Прекрасно!). Начал прислушиваться, и скоро понял, что это наш наводчик хвалит артиллеристов. Он беспрестанно корректировал огонь, подсказывая артиллеристам, куда бежит враг, и при удачном попадании снаряда радостно кричал: «hОйакап э! hОйакап э! Ес дзер цаве танем! hОйакап э!». Возгласы парня были столь восторженны, а разрывы снарядов столь близки, что я не удержался от соблазна и решил подняться по холму вверх – посмотреть, что же там происходит?
Вперед, метров 400 - 500, я пробирался долго, наверное, минут 20 – то короткими перебежками, то ползком. Вокруг свистели пули. Со мной были два наших бойца, и, не буду скрывать, это придавало бодрости. Все время, пока мы пробирались вперед, возбужденно-восторженный голос наводчика с едва уловимым акцентом не переставал звучать по рации: «hОйакап э!». Один из наших парней даже засомневался: «Может, это турка вводят в заблуждение? Так долго «hОйакап» не бывает». Но я слышал искренность в ликующем голосе парня, и понимал, что где-то поблизости идет массовое уничтожение аскерни. Да и какие могут быть игры во время боя?! Кроме того, мой попутчик не мог знать, что мне однажды уже посчастливилось видеть растянувшийся во времени «hОйакап».
Наконец, мы взобрались на вершину холма и смогли оглянуться. Голос в рации продолжал звучать столь же взволнованно и ликующе. И тут мы увидели то, что так радовало нашего наводчика. По бескрайней степи металась огромная масса аскерни, в самой гуще которой ежеминутно взрывался снаряд. Скорее всего, это была новая партия аскерни, которая так и не успела войти в бой. И хотя мы по очереди смотрели в единственный бинокль, вся эта бойня прекрасно была видна и невооруженным взглядом. Признаюсь, лично я испытывал непередаваемое удовольствие при виде того, как с каждым взрывом снаряда в воздух взлетали разорванные тела аскерни вперемешку с огромными комьями земли. «hОйакап э!», - кричал в рации голос нашего наводчика. «hОйакап э!», - повторял я вслед за ним.
Те, кому приходилось бывать в сибирской тайге летом, смогут это представить. Мечущаяся по степи толпа аскерни напоминала собирающийся в большие колонии гнус. Аскерня, так же, как и гнус, металась кучно, словно боясь оторваться друг от друга. Это помогало нашему наводчику, и он сообщал координаты мест, в которых наиболее густо металась гнусная аскерня. Ну а наши артиллеристы всегда славились умением класть снаряды точно в цель. Снаряды падали, аскерня взлетала в воздух, выжившие разбегались, чтобы тут же снова собраться в новую удобную мишень, после чего следовали новый разрыв и очередной «hОйакап э!».
Примерно полчаса мы наблюдали эту сцену, затем интенсивность обстрела стала спадать. Собственно говоря, и уничтожать практически уже некого было. Выжившая в этой бойне часть аскерни, наконец, догадалась рассеяться. А необъятная степь была усеяна изуродованными трупами и корчащимися на земле ранеными аскерами, которых косили уже наши пулеметчики. Ужасный вид огромной долины привел к тому, что оставшиеся без поддержки передние полки аскерни поспешно отступили. Согнанный в большой отряд гнус был в очередной раз уничтожен.
На следующий день я встретился с командиром артиллерийского дивизиона, уничтожившего наступающего врага. Настроение у него было приподнятое, и он без конца хвалил своего наводчика, молодого парня, прибывшего на войну из Туркмении. Родом из арцахского села Хндзристан, он, будучи студентом последнего курса политехнического института, оставил учебу и добровольно приехал на Родину. Встретился я и с самим парнем, совсем еще молодым кудрявым мальчишкой, смущенно слушавшим похвалы в свой адрес. У него был офицерский планшет и сложной формы лекало, с помощью которого он наводил пометки на карту, вычислял расстояния, углы, градусы и… что там еще нужно для этого? «При чем тут я? – словно оправдывался мальчик, - это наши ребята клали снаряды точно в гущу врага. Они – настоящие профессионалы своего дела».
История эта мне вспомнилась месяца два назад, когда пришлось побывать в тех же краях. Будучи на том самом месте, где был уничтожен мечущийся в паническом ужасе огромный отряд агрессора, я рассказывал нашим бойцам, некоторые из которых родились уже после этого боя, о подвиге наших артиллеристов и мальчика-наводчика, о массовом героизме нашего народа, о значимости одержанной победы в войне с Азербайджаном… В глазах наших ребят я видел и восхищение и… некоторую зависть к тем, кто имел честь защитить нашу Родину от врага. «Вы не сомневайтесь в нас, - заговорил в конце один из них, - если война начнется вновь, мы ни в чем не уступим нашим старшим братьям». А один озорной солдат даже пошутил: «Как только услышите, что враг напал на нас, приезжайте в нашу часть. Здесь Вы обязательно опять услышите «hОйакап э!».
Я часто бываю в воинских частях Армянской Армии. До определенного времени мне казалось, что я еду туда для подбадривания и поднятия духа наших воинов. Однако с некоторых пор я понял, что все совсем наоборот. Каждая моя поездка на границу, к нашим бойцам, в конечном итоге оборачивается укреплением моей веры в армянского Воина. Это не я подбадриваю наших бойцов, стоящих на страже границ армянских государств. Это они укрепляют во мне веру в сильную и могучую Армению.
Левон МЕЛИК-ШАХНАЗАРЯН
